267-й ОПАБ, 1-я рота

15.
	6 фотографий

[23 августа]...Командир роты выбрал самый опасный, наиболее ответственный участок. Здесь, у моста через Пижму, должны были грянуть первые выстрелы.
Расчет Смирнова застыл у орудия. Три километра, разделявшие Воскресенское и Пижму, — не расстояние для танков.
Мост был пристрелян заранее. Много дней отдали наши артиллеристы тому, чтобы научиться «видеть» его с закрытыми глазами. Промах тут был практически исключен.
Головная машина, сбавив ход, тяжело покачиваясь, вползла на мост. И разом грянул выстрел из нашего орудия. Танк окутало дымом. Сбивая перила, он успел переползти через мостик и, завалившись с дороги вправо, увяз в болоте.
Снова выстрел, и задымил второй танк, пытавшийся, не снижая скорости, перескочить мост. Другие танки, остановившись, открыли ответную стрельбу. Дзот опоясался кольцом разрывов. Под прикрытием огня фашисты пытались взять второй подбитый танк, загородивший въезд на мост, на буксир, но наши артиллеристы сорвали эти попытки.
Вражеские машины начали откатываться назад, продолжая стрелять на ходу. Один из снарядов угодил под основание дзота подняв перед амбразурой черный смерч земли и дыма.
Дзот точно ослеп. Но, к счастью, пушка и расчет не пострадали. Опасаясь второго прицельного попадания, которое могло вызвать взрыв боезапасов, Косарев[77] приказал бойцам расчета немедленно уйти и рассредоточиться по траншее, захватив с собой гранаты и имеющиеся две винтовки.
У пушки остались двое — командир роты и командир орудия. Смирнов вел огонь, Косарев подавал снаряды. Бронебойные снаряды летели вдогонку вражеским танкам, скрывающимся один за другим за ближайшим косогором.
К этому времени уже всюду на рубежах, занимаемых ротой, кипел жаркий бой.
Пехота немцев наступала с западной окраины Пижмы. Основной ее удар был нацелен на позиции пулеметного взвода, которым командовал однофамилец Евгения Смирнова участник гражданской войны коммунист Геннадий Иванович Смирнов.
Гитлеровцы беспрепятственно перешли мелкую, пересохшую за лето речку и приблизились к противотанковому рву. Наши бойцы выжидали. Они хорошо знали, что перед самым рвом простиралась заминированная полоса, а фашисты шли вперед, не подозревая об этом. Они наступали, не разведав местности, и этот их просчет надо было выгодно использовать.
Минная полоса сработала безотказно. Первые две цепи наступающих были повержены на землю градом осколков. Столбики взрывов взметнулись вверх по всему полю. И только тогда Смирнов подал команду: «Огонь!»
Вражеская атака была начисто расстроена за каких-нибудь пять-семь минут. Уцелевшие гитлеровцы бежали обратно через речку, торопясь укрыться за деревенскими постройками.
Установилась относительная тишина, но она длилась недолго. Снова над северной окраиной Пижмы разразилась огненная гроза. Фашисты, не зная расположения наших пулеметных гнезд, били из орудий и минометов, ориентируясь по домам. Дома горели, разваливались. Но позиции пулеметчиков находились далеко в стороне от построек, и гитлеровцы не сумели нанести им существенного ущерба.
И когда вражеская пехота вторично бросилась в атаку, ее снова встретила плотная завеса пулеметного огня.
На этот раз, однако, вражеские автоматчики не побежали назад. Они моментально залегли и стали двигаться в нашу сторону ползком.[78]

10.	11.
10 фотографий	6 фотографий

Поняв, что ни танкам, ни пехоте не удастся легко пройти через Пижму, чтобы прямой дорогой двинуться на Гатчину, немцы решили сковать действия первой роты атакой автоматчиков, а основные свои силы двинуть в обход открытого левого фланга сначала по направлению к деревне Пустошке, а затем — к Красному Хутору.
Как прав был Косарев, когда беспокоился за этот фланг!.. Расчет командования укрепрайона на то, что местность здесь была болотистой и труднопроходимой для танков противника, не оправдался. Противник воспользовался сухой погодой.
<...>
<...> После того как зенитное орудие было раздавлено, вражеские танки, проутюжив гусеницами пустые окопы и траншеи, которые занимали несколько часов тому назад подразделения 4-й Дзержинской дивизии народного ополчения, устремились вперед. Но здесь противник вновь был встречен артиллеристами — гарнизонами двух наших дотов. Одним командовал опытный артиллерист, в прошлом командир орудия Федор Антонович Карпов. [По некоторым сведениям, командир ДОТа Карпов убыл с приступом аппендицита ещё до начала боёв. — А.Т.] Он вовремя открыл огонь по головному танку. Снаряд разворотил броню. В загоревшемся танке стали рваться снаряды. Второй вражеский танк начал маневрировать, пытаясь уйти в сторону, но и он был подбит. Однако вражеские автоматчики, воспользовавшись отсутствием пехотного прикрытия, блокировали дот с тыла.
Второй дот, которым командовал Михаил Васильевич Демин, не мог оказать огневую поддержку доту Карпова из-за небольшого сектора обстрела амбразуры.
— Трудно описать, что творилось на поле, — рассказывал командир роты Косарев. — Я в это время находился на северной окраине деревни и отсюда видел бой. Оказать поддержку нашим товарищам мы не могли — вражеская пехота уже окружила дот... Ночью я дважды направлял туда разведку, но перед Красным Хутором уже окапывались гитлеровцы...
Только после войны нам удалось установить некоторые детали схватки, разгоревшейся в поле у Красного Хутора. Дот Карпова был взорван. Железобетонные стены разворотило во все стороны. Верхняя часть бетонного перекрытия от сильного взрыва взлетела вверх, перевернулась в воздухе и упала на разрушенный дот. Все это приводило к выводу, что взрыв произошел изнутри, и не оставляло никакого сомнения в том, что гарнизон дота, окруженный врагами, взорвал дот, не желая сдаваться фашистам.
Оголенный, почерневший от времени дот Демина возле дороги был полуразрушен. Лобовая часть амбразуры осела в земле, но не была повреждена вражеским обстрелом. Зато бетонированные двери с тыла оказались изрешеченными, насквозь пробитыми во многих местах вражескими снарядами, внутри дота стенки были выщерблены осколками. Стало ясно, что дот Демина в том бою блокировали с тыла вражеские танки, которые в упор расстреляли гарнизон."
Н.А.Прохоров "В суровый час", стр 77-81 (Полный текст)

"ДОТы сооружались по приказу [Военного] Совета Ленинградского фронта при строительстве Красногвардейского укрепрайона в июле-августе 1941 г. В них держали оборону воины-ополченцы 267 ОПАБ. Защитники, сражавшиеся в ДОТе в поле под командованием Шипачева, когда нависла угроза фашистского плена, взорвали себя."
"Памятники боевой славы на Гатчинской земле", проспект, Гатчина, 1990г.

наверх